Коцаренко Василий Калинович

Этим материалом «Кубань 24» открывает серию публикаций очерков из книги Бориса Николаевича Шаповалова (1937-2018) о земляках, защищавших Родину в Великую Отечественную. Большинство героев Шаповалова уже ушли из жизни, но их вклады в развитие и процветание Кубани заслуживают и газетного очерка, и людской памяти. Первый рассказ о жизни и судьбе Василия Калиновича Коцаренко — первого председателя Совета ветеранов краевого центра.

Василий Калинович Коцаренко не обычный человек. Дело даже не в том, что прожил он на земле больше века, сама жизнь его, труд, подвиги вызывают восхищение и глубокое уважение. За его плечами такой жизненный путь, которого хватило бы на добрый десяток жизней обыкновенных людей.

Каким он был — первый председатель Краснодарского городского Совета ветеранов? Прослеживая жизненный путь Василия Калиновича, утверждаешься в мысли — это фигура легендарного, талантливого, могучего человека, прошедшего долгий путь, познавший три эпохи в развитии родной страны — царизм, социализм и нынешний строй. Но особое место в его жизни занимают годы Великой Отечественной войны.

Коцаренко Василий Калинович родился 7 апреля 1906 года на Кубани, на территории нынешнего Отрадненского района. Спустя три года его родители переехали в село Прудки в 75 километрах от города Верного (ныне Алма-Ата),надеясь найти более удобное для жизни место.

Трудовая деятельность Василия началась с семилетнего возраста — подпаском, а затем и пастухом. В 1934 году он становится курсантом Киевского училища связи, где сдал экстерном экзамены на звание воентехника. А в 1937 году его, как члена ВКП(б), направляют на курсы по подготовке политработников при филиале Военно-политической академии.

С ноября 1939 года по март 1940 года пришлось участвовать в войне с Финляндией. Этот боевой опыт вскоре пригодился: 22 июня 1941 года на пограничной реке Буг в селе с таким ласковым названием Малорита 75-я дивизия приняла первый удар германского вермахта. Бои под Брестом, Пинском, Гомелем, Прилуками. Здесь погибли почти все офицеры: от всего командного состава осталось только семь человек. Дважды Коцаренко выходил из окружения, сумев сберечь людей и материальную часть — дивизион 120-мм минометов.

В особом отделе, после проверки, спросили: «Где вы хотите служить?» Ответ был короткий: «Там, где умеют воевать: надоело быть зайцем, драпать все время.» Коцаренко был направлен в 13-ю гвардейскую стрелковую дивизию, которой командовал полковник Родимцев. Вся Сталинградская битва проходила при активном участии в ней заместителя командира 34-го гвардейского стрелкового полка В.К. Коцаренко.

24 июля 1943 года стал переломным днем в жизни Коцаренко. Возвращаясь из боестолкновения в штаб, машина с комполка подорвалась на противотанковой мине. 18 месяцев в госпиталях, девять операций. Свой полк Василий Калинович настиг уже в Венгрии у озера Балатон. Но в марте 1945 года вновь открылись раны (не все осколки были удалены ) и опять семь месяцев госпиталей, а затем комиссация из армии по инвалидности.

Просто жить на «гражданке» на пенсию Коцаренко не мог — натура требовала трудовой деятельности. И он начинает работать главным энергетиком трамвайного треста Алма-Аты, затем становится заместителем директора киностудии, начальником отдела кинохроники. Но врачи все чаще рекомендуют ему сменить климат. В декабре 1955 года он выезжает на Кубань, становится сотрудником Краснодарской телестудии, пишет в газеты «Советская Кубань», «Рассвет», «Заря», «Родник Кубани». В 1964 году стал членом Союза журналистов. В 1966 году В.К. Коцаренко становится председателем Краснодарского краевого Совета ветеранов Сталинградской битвы, каким он оставался до самой своей кончины.

Правительством было принято решение о создании в стране единой ветеранской организации. И вот в начале последнего зимнего месяца 1984 года в Краснодаре состоялась учредительная конференция, на которой был избран Совет ветеранов партии, войны и труда при горкоме КПСС. Делегаты единодушно выдвинули председателем Совета Василия Калиновича Коцаренко — человека, имевшего богатейший боевой и трудовой опыт. В городе в то время насчитывалось около 47 тысяч участников и более 8 тысяч инвалидов войны.

Немало проблем возникло перед председателем Совета: многие ветераны были без жилья, другим нужна была телефонизация (особенно инвалидам), третьим — топливо. Надо было решать различные социальные и правовые вопросы. Особое внимание Совет обратил на героико-патриотическое воспитание молодежи, в школах стали создаваться уголки и музеи боевой славы, поисковые отряды, проводились военные игры «Зарница».

Пять лет пробыл на посту председателя В.К. Коцаренко. Но здоровье вновь ухудшилось, пришлось ложиться в госпиталь. Ветераны тепло проводили своего руководителя, присвоив ему звание «Почетный председатель Совета ветеранов». Уже будучи на заслуженном отдыхе Коцаренко не знает покоя: он создает и курирует музей Сталинградской битвы в 54-й средней школе, пишет повести и рассказы.

Большой вклад в общественную жизнь Краснодара был высоко оценен городской Думой и администрацией — Василий Калинович стал первым, кто был награжден почетным знаком «За заслуги перед городом».

Он прожил долгую и прекрасную жизнь, скончавшись в декабре 2008 года, кавалер орденов Красного Знамени, двух — Красной Звезды, Отечественной войны, медалей «За оборону Киева», «За оборону Сталинграда». «За взятие Будапешта», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне» и множеством других памятных медалей.

Василий Калинович умел очень живо и достоверно рассказывать о годах Великой Отечественной войны. Вот его воспоминания о некоторых событиях его жизни.

С КРЕСТОМ ЧЕРЕЗ ТОПИ

Шла вторая неделя войны. Мы, группа в два десятка бойцов, пробирались всю ночь через болота, камыши. К утру вышли на поляну, где стояли четыре домика. Прежде чем войти в этот хутор, я послал разведчиков узнать есть ли там немцы. Оказалось, нет и не было, ибо путь туда по гатям, а немецкая техника предпочитает хорошие дороги. Жители хутора были удивлены, что мы смогли пройти сюда с западной стороны: этот путь едва проходимый.

— Ели что-нибудь? — спросил председатель хуторского совета и тут же послал гонца за едой.

Нам важно было выяснить, где мы сейчас находимся, как выбраться к своим.

— Идти по шоссе я не советую: там без конца движутся немецкие войска, хотя это и самый короткий путь, — продолжил разговор председатель. — Вот вчера мы баркасом отправили группу вроде вашей на косу. Отсюда она километрах в трех-четырех, но добраться к ней можно только через камыши и болото. Тянется коса на 40 — 50 километров. По ней проходит даже проселочная дорога. А в конце такой же хутор, как и наш. Там, может быть, даже транспортом разживётесь.

— Как туда добраться?

— Я дам вам проводника.

Он представил мужчину интеллигентного вида с аккуратной бородкой. Из-под шляпы на плечи ложились длинные волосы. На вид ему было лет сорок.

— Священник?

Проводник глянул на меня испытующе:

— А это вас смущает?

Я был обескуражен.

— Бог с вами. Видите, у меня крест на груди: Я русский человек и Родину свою никогда не предам — крест целовал на этом! Понять и меня и его можно было: лицом к лицу стояли ярый безбожник комиссар Красной Армии и служитель церкви.

Спали часов до одиннадцати. И вот нас будят — пора. Оказалось, что для переправы хватит и одного баркаса. На корме я уселся рядом с проводником.

— Извини, батюшка, но хочу предупредить не кривя душой. Вот у меня в пистолете пять патронов. Если заведешь к фашистам, запомни — один твой.

— Не волнуйтесь. Разве я могу взять на душу грех за этих людей? Еще раз говорю — все мы братья.

Шестеро бойцов взялись за шесты, и мы двинулись вперед через камыши. Сказать, что мы плыли — язык не поворачивается: продирались сквозь заросли… Смена на шестах происходила буквально каждые 20 минут — так тяжело давалось продвижение баркаса. Добрались к хутору на косе только под вечер. Там нам посоветовали переночевать, набраться сил и выходить утром: дорога к косе будет трудной.

Прощаясь с нашим проводником, я крепко обнял его и ощутил, как массивный крест вдавился в мою грудь. Потом он осенил нас всех этим крестом: «Спаси вас Бог!». Судьба, видимо, была к нам милостива. К исходу дня мы вышли на материковую часть.

ДИКИМ ЛУКОМ ПО «КУРИНОЙ СЛЕПОТЕ»

В «Вестнике ветерана» мы уже рассказывали о нашем земляке, фронтовике, полковнике в отставке Василии Коцаренко. Замечателен этот человек уже тем, что за плечами у него сто один год прожитой жизни!

В столь почтенном возрасте он остается в здравом уме и твердой памяти — не перестает удивлять своими фронтовыми рассказами, которые пишет специально для «Вестника ветерана». Каждый — со своей изюминкой, моралью. Судите по публикуемому ниже рассказу нашего героя.

Отгремела Сталинградская битва. Пополнялся личный состав частей, готовившихся к новым сражениям. В конце мая 43-го я был переведен из 13-й гвардейской стрелковой дивизии 62-й армии в 42-ю гвардейскую 5-й армии укреплять переоформленный 127-й полк. Дивизия назначения провела зиму в окопах под Великими Луками. Обескровленная в боях, набирается сил в районе Старого Оскола. Но по ней уже объявлена готовность номер один.

…Зуммерит телефон на новом месте. Командир третьего батальона мне докладывает:

— В ночной караул некого ставить, товарищ майор. Многие уже в сумерках перестают объекты различать — чертова «куриная слепота» весь полк скоро сразит! Санслужба говорит, что это из-за нехватки витаминов А и В.

— Чем вы лечите? — спрашиваю у капитана, начальника медсанбата. У того, оказывается, никаких витаминов. Отправляет больных на солнышко — загорать.

По пути в расположение полкового санбата веду разведку: нет ли поблизости какого животноводческого хозяйства? В полковой кухне мне доложили: есть такое, как раз при нем и скотобойня имеется. Еще примечаю, что неподалеку от медсанбата начинаются березняки и осинники с овражками. И подернуты они свежей зеленью…

Вокруг медсанбатовских палаток «отдыхающих», действительно, как на пляже, числом больше роты. Но в том-то и дело, что загар к бойцам, зимним окопникам, не пристает. Народ бывалый, да только бледный весь, изнуренный.

Едем с начальником медсанбата в штаб, оформляем обращение к хозяевам скотобойни о выделении в помощь страждущим воинам печенки. Потом организуем команду по сбору в прилегающих полях и рощицах щавеля и дикого лука. Все это рассказываю я потому, что нам, деревенским, в случае каких невзгод сызмальства привычно искать помощь у земли, проявлять смекалку. Вот и во фронтовых условиях эти опыт и навыки пригодились.

Совместными усилиями нужный рацион для наших больных наладили. Лечение природными витаминами уже через два-три дня дало результат. Караульная служба избавилась от «куриной слепоты», прозрела, заодно и настроение у солдат улучшилось.

Наш полк 5 июля вступил в бой, а 24-го я подорвался на мине и только после долгих месяцев лечения вернулся в строй. Эпизод с «куриной слепотой» бывший начальник моего полкового медсанбата вспомнил снова уже в феврале 1945-го, когда мы встретились с ним в Венгрии. Он был уже майор, командовал медслужбой дивизии. Мы выпили с ним за победу, и он сказал, что с удовольствием закусил бы черемшой или диким луком.